Жительнице села Лукьяновки Одесского района Прасковье Ивановне Андросовой исполнилось 88 лет

Такое не забывается
  Эти слова произнесла Прасковья Ивановна  при встрече  во дворе, в котором уже вовсю благоухала весна - 70-я весна Великой Победы. 
-  В такой хороший день в четырех стенах разве усидишь?  Все, что смогла,  я уже  сгребла, подобралась во дворе. А как же - праздник скоро! - искренне говорит пожилая женщина.
  Круглые самодельные коврики в доме - тоже дело рук Прасковьи Ивановны. Их она вяжет зимой. За долгую жизнь привыкла трудиться так, чтобы каждая минута была заполнена чем-то нужным, чтобы от ее рук  всегда  была польза.
 - Войну часто вспоминаете? - задаю вопрос.
- И рада бы забыть, а она  все время перед глазами стоит, как будто совсем  недавно это было, - отвечает Прасковья Ивановна. - Такое, видать, не забывается.
 … Самолеты с черной свастикой   внезапно появились над их деревней 22 июня 1941 года.
 - Они низко летели и строчили из пулеметов, - вспоминает Прасковья Ивановна. - А нам, детям, интересно было. Выбежали на улицу и смотрим: что за диво такое? А родители нас  в дом обратно силой   тащат…
   Мужчин из деревни  стали сразу  забирать на фронт, а вскоре в Семячках появились немецкие солдаты. Они шли, ехали на мотоциклах, на другой технике через заросли высокой конопли, которую в колхозе в то время  сажали для разных хозяйственных нужд, и от этого на конопляном поле  образовалась огромная колея.
- Мы понимали, что это враги, и, конечно же,  их боялись,- продолжает рассказывать  П.И. Андросова. - Но эти первые немцы, которые пришли к нам в деревню, оказались не такие уж страшные. Только говорили не на  нашем языке,  и все  на пальцах пытались нам что-то  объяснить. Один немецкий солдат, на вид  которому было   далеко за тридцать, однажды  зашел к нам в избу. Мы, четверо детей, от  страха к маме крепко  прижались. А он на пальцах показывает, что у него тоже есть трое "киндер", и шоколадки нам  протягивает.
  Немецкие солдаты  часто предлагали детям шоколадные конфеты, но они  их не брали.
- Мы ведь шоколад  до этого сроду не видели, и он нам казался грязным, как отрава,  вот потому и боялись его брать. Хотя попробовать очень хотелось. Немецкие солдаты без шоколада не обходились, хрустели им постоянно.
  Отец, Иван Алексеевич, до войны работал председателем колхоза, и его по брони  на некоторое время оставили в деревне. С  представителями местной власти  фашисты  не церемонились.
 - Председателя и секретаря  сельского Совета  они  сразу  расстреляли, а отцу сказали так:
 - Будешь руководить людьми, как  раньше, только  работать теперь на нас - старостой. Откажешься -  расстреляем, - продолжает вспоминать Прасковья Ивановна. 

 Иван да Марья
  ... И отец сделал вид, что согласился работать на немцев. Вскоре он сумел связаться с командиром партизанского отряда.
- Немцы даже не подозревали, что  партизаны находятся совсем рядом, в километрах пяти-семи от деревни,  сразу за лесом, - рассказывает дальше П.И. Андросова. - А леса у нас на Брянщине высокие, густые. Дубы  в нем вековые растут, ели, сосны. Недалеко от леса жила наша родная тетка  Марья - папина сестра.  Вот через нее папа и держал связь с партизанами. 
  Марья, рискуя жизнью, приходила к Андросовым, будто бы  для того, чтобы проведать родню. А риск был в том, что в ее лаптях всегда была спрятана  записка от командира партизанского отряда.  Отец  читал эту записку, быстро писал что-то в ответ, и Марья  уходила обратно. Родные догадывались, что отец сообщал партизанам  об обстановке в деревне: сколько находится немцев, какие у них орудия и техника, где это все располагается, и так далее.

 Грозились расстрелять всю семью
  Прасковья Ивановна не припомнит, сколько времени немцы не догадывались, что их староста  связан  с партизанами. Но однажды кто-то из сельчан шепнул отцу о том, что за ним и за Марьей следят, и что им нужно немедленно скрыться в лесу.
 -  Однажды утром папа ушел,  как всегда, на работу, а вечером домой не вернулся, - продолжает Прасковья Ивановна. - На следующий день к нам приехали немцы и маму забрали в волость. Там ее держали под замком, били и пытали: "Скажи, где твой муж?! Не скажешь - расстреляем и тебя, и всех твоих детей!"
  Мать отвечала, что о муже ничего не знает. Ее отпустили и дали три дня сроку, чтобы предоставить сведения об отце, и еще раз повторили страшную угрозу: "Не скажешь, всех расстреляем!"
… Ночью им и еще одной семье  удалось  уйти в партизанский отряд.
 - Отец был там. Как же  мы все ему  обрадовались! -  вновь вспоминает Прасковья Ивановна. -  В лесу были вырыты глубокие доты, там  готовили еду, чтобы дым  не было  сильно  видно, там  партизаны и спали. Нашему младшему братику Вите  в то время и пяти лет не было, и всех маленьких  детей вскоре  определили жить в деревушку, которая находилась недалеко от этого места. У хозяйки и коровка еще была. Хорошая женщина попалась: она  всех жалела, кормила.
 Все  изменилось в одночасье. До партизан дошла черная весть: в сторону деревни Семячки движется карательный отряд и сметает все на своем пути. Каратели сжигали  дотла  избы, убивали и вешали  мирных жителей.
 - Избы у нас были деревянные, а крыши -   все под соломой, - продолжает  грустные воспоминания  моя собеседница. -  Одну  избу спалят, и дальше  огонь идет уже  сплошной  стеной. После этого одни  только печные трубы остались. 

 "Надеюсь, что свидимся" 
  Каратели шли  за ними почти по пятам. Впереди заблестели воды реки Десны. Командир партизанского отряда Ивану Андросову тогда сказал:
 - Думай, куда детей девать. Через реку  им не переплыть.
  Из всей семьи хорошо плавать мог только отец да старший  из сыновей  - 15-летний  Михаил.
- Погоревали, а делать нечего, - вздыхает Прасковья Ивановна. - Отец сказал, чтобы мы возвращались  в нашу  деревню, что там наверняка уцелели  какие-то избы.  Нам и   детям  семьи  Безруковых, с которыми мы пришли  в партизанский отряд,  указали, как снова  добраться  до Семячек. Отец с нами попрощался со словами: "Надеюсь, что обязательно свидимся".  Потом отвернулся и быстро  пошел.  Мы, дети, не могли  видеть, что по его небритым щекам  в это время ручьем текли слезы. Потом нам рассказали: отец сел под первое дерево, обхватил голову руками и так голосил, так голосил…

 Суждено было  выжить
  Мама, Надежда Ильинична Андросова, отправила младших детей обратно  в деревню, а сама  с мужем и старшим сыном осталась  в надежде, что ей тоже  удастся переплыть Десну, хотя плавать она   не умела. Муж убедил ее идти вслед за детьми. Но по пути мать поймали немцы и отправили в лагерь для военнопленных. Год она работала на лесозаготовках и вполне могла сгинуть от  каторжного труда и голода. Спас ее русский, который вошел в доверие к надзирателям. Он пожалел женщину и уговорил их отпустить ее.  Мать  дошла до сгоревшей деревни, нашла там  своих детей: их приютила родственница. Стали жить теперь вместе, но уже в  своем подвале, который остался на месте избы. Ближе к зиме Надежда Андросова стала просить старосту о том, чтобы он разрешил ей с детьми  пожить у сестры, но получила резкий отказ. А однажды ночью в дверь их подвала раздался сильный  стук.
 - Пришли полицаи, русские, -  продолжает свой печальный рассказ  Прасковья Ивановна. - Разорвали подушку, высыпали в нее два ведра мерзлой картошки, которую мы нарезали и  насушили, чтобы не умереть с голоду, и смешали ее с перьями. Забрали  всю одежду и ушли. Мы от ужаса  плакали. Как теперь жить?! Но, видать, не судьба нам была сгинуть. На следующий день  к нам явился староста и говорит: "Хватит вам в погребе сидеть, идите жить на квартиру". Мы  вышли во двор, а там наши солдаты. Господи, дождались, нас освободили!
  А вскоре  вернулся отец и снова стал работать председателем колхоза, восстанавливать с сельчанами разрушенное село. Все знали, что войне скоро конец, и это прибавляло сил, вселяло надежду на лучшее. Скоро, совсем скоро Победа! Вместе с родителями работали и  подросшие дети, в том числе их  дочка Паша.  Копали вручную землю,  сами впрягались в борону. В колхозе  тогда  не осталось ни одной лошади, ни одной коровы…
  Но радость освобождения от врага длилась недолго. Изможденных тяжелой работой  людей стал косить тиф.
 - В нашей семье тоже все по очереди заболели, - говорит Прасковья Ивановна. - Трое суток лежали без сознания. В селе многие умирали, даже фронтовики, которые к тому времени вернулись с войны по ранению. А мы  все выжили. Выздоравливали долго, сил совсем не было. Заново  учились ходить, ползали на четвереньках. Может, и быстрее бы поправлялись, если бы не голод весны 1945 года. Ели желуди, от которых зубы становились чернее ночи, а потом, слава Богу, травка разная  подошла: лебеда, щирица, крапива.  Травы нас тогда и спасли.
  В 1947 году семья Андросовых переехала жить в Сибирь.

  …А память сердца не молчит
 Здесь,  в Омской области, в деревне Кутузовке, что до середины 70-х годов была в Шербакульском районе, жила родная сестра мамы Прасковьи Ивановны - Катерина. Она и уговорила их на переезд.
  На месте Кутузовки сейчас осталось лишь кладбище, где похоронены родители Прасковьи Ивановны. Каждый год они ездят на это святое место, а в этом планируют установить памятный знак ставшей дорогой сердцу деревне, в которой прожили тридцать лет, а еще новый памятник родителям, ушедшим из жизни  в 70-х годах.
  Пятерых детей воспитала Прасковья Ивановна. Сейчас у нее девять внуков и уже семь правнуков. Живет в семье дочери Елены. В послевоенные годы до самой пенсии трудилась в животноводстве. Есть у этой женщины заслуженные награды: медали "Ветеран труда" и юбилейные по случаю 50-летия, 60-летия  и  65-летия Великой Победы. А вот к нынешней  славной дате -  к  70-летию победной весны - Прасковью Ивановну, по непонятным  для нее причинам, награда обошла стороной. Нет, она не высказывает обид: просто в недоумении пожимает плечами.
 … А память сердца этой женщины по-прежнему не молчит.  Чаще всего ей вспоминается суровое, военное  время. И всегда - партизанский отряд, где 11-летняя Паша в быту  всячески старалась помогать людям, которые, несмотря ни на что, не сдались, а всячески вредили врагу. 

Татьяна Василенко. Фото автора.

Ключевые слова: новости Одесского района,